pristalnaya

Опять моросит за окном. В прошлом году в этот день пошёл первый снег. Я хорошо это помню. Мне вечно везёт подхватить простуду как раз накануне дня рождения. Все планы идут прахом.
- А в Венеции сегодня выносят Чёрную Мадонну, - говорит Семёнов и поправляет мне подушку.
- Она почернела от горя? – в горле першит, и я начинаю кашлять.
- Не разговаривай! Сейчас будет чай.
Семёнов приседает у печки и ворочает кочергой обгорелые поленья (откуда у него кочерга?), какое-то время смотрит на пламя, потом прикрывает вьюшку и прячет нервные пальцы в рукава свитера.
- Это такая знаменитая икона, - говорит он. – Её каждый год выносят. Знаешь, как этот день называется? «Феста делла Салюте»*. Красиво звучит, да?
- У них в этот день запускают салют?
- Нет, - смеётся. - «Салюте» - по-итальянски значит "здоровье". А на площади Сан-Марко сегодня ярмарка. И там продают все эти круасаны, и бискотти, и всякие сладости, ну как ты любишь.
Я киваю. Меня клонит в сон, и ужасно ломит всё тело. Я слышу, как огонь в печи доедает остатки дров, и скрипит зубами об угли. Справа на стене пляшут кривые тени. Семёнов трогает мой лоб, наклоняется ближе, и его лицо делается ещё острее, и ещё темнее круги вокруг глаз.

* * *

По всему городу развешены каменные барельефы - «львиные пасти», из которых ежедневно вынимают несколько десятков доносов. Уже вторую неделю у Энцо почти нет работы.
Кому сейчас нужны эти бумаги, эти кляузы? В подвалах Дворца дожей хранятся горы документов на каждого горожанина. Но кто испытывает страх перед государством, когда государство пожирает «чёрная смерть»? Венеция умирает! Люди падают прямо на улицах.
А малышу Беппе всего четыре года.
- Венеция умирала всегда, - шепчет Роберта. – Это кара Господня, говорю тебе! Я слышала, что в Средиземном море снова нашли корабль, полный трупов. Мне страшно, Энцо! Скоро не останется живых, чтобы хоронить мёртвых…
В течение двух месяцев чума захватила Испанию, Францию, Италию. Вот уже вся Европа поражена эпидемией. «Чёрная смерть» свирепствует во всех крупных портах, включая Венецию. Воды, призванные защитить город от врага, теперь таят гибель. И этот враг пострашнее, чем двуручный меч.
Архиепископ велел дважды в неделю проводить процессии, и ежедневно – молебны в каждом приходе, чтобы испросить у Господа прощения и исцеления.
- Молись, Беппе, - Роберта сжимает руку мальчика и опускается на колени прямо на ступенях храма.

( читать полностью )

__________________________________________________________________________________

* Феста делла Салюте – отмечается ежегодно 21 ноября - праздник, посвящённый избавлению Венеции от свирепой эпидемии чумы, унесшей более трети населения города. В этот день между Гранд-каналом и Базиликой Санта-Мария делла Салюте выстраивается импровизированный мост из лодок, по нему паломники проходят в церковь на молебен. До собора Сан-Марко и обратно движется процессия, которая проносит знаменитую икону «Чёрная Мадонна». Заканчивается праздник ярмаркой и регатой.

Мария-Грация, в прошлом красавица и балерина Римской оперы, а сегодня стареющая бездетная итальянка, живёт на иждивении мужа-адвоката.
Муж-адвокат живёт на две семьи, в одной из которых – некая Лавинья («carogna sfacciata» - говорит Мария-Грация), незаконно родившая ему сына; а в другой - собственно, спивающаяся балерина с целым букетом претензий, болезней и тараканов в голове.

Мария-Грация очень боится капель воды на полу. Поэтому она всегда ходит с бумажным полотенцем в кармане. Ей кажется, что она поскользнётся и разобьёт голову.
Она подходит к телефону только с третьего звонка. Никогда со второго, никогда. А если третий пропустить, то и не стоит подходить вовсе.
Ещё она очень боится менять местами вещицы на полке. Вдруг она забудет, как было раньше! А этого никак нельзя допустить. Во всём должен быть установленный порядок.
Мария-Грация каждое утро выгуливает своего рыжего бигла Джинджилио («il mio piccolo amoruccio» - говорит она) и покупает бутылку джина. Этого ей хватает на сутки.

По пути домой она заходит в магазинчик канцелярских товаров, чтобы поболтать с синьором Тео.
В это время в лавке обычно нет посетителей, и толстяк Тео охотно выслушивает одни и те же жалобы и истории, время от времени трепля за уши скучающего Джинджилио. За доброе отношение к своему псу Мария-Грация готова простить Тео что угодно, в том числе его неизменно хорошее настроение.
У Тео нет поводов грустить.
Он очень удачно овдовел три года назад, когда сыновья-близнецы уже совсем выросли и теперь довольно неплохо ведут свой маленький бизнес в Tivoli. Его новая молодая жена на восьмом месяце беременности, магазинчик приносит небольшой стабильный доход. Помимо этого, имеются некие сбережения и довольно оптимистичные планы на будущее.
Мария-Грация покупает несколько конвертов с марками и несколько поздравительных новогодних открыток («non troppo volgare»). Ей некому их отправить, но об этом не надо думать.
Лучше подумать о том, чтобы снова, как вчера, не пройти мимо аптеки.
Мария-Грация плохо спит. Её мучает мигрень и боли в животе, отекают колени и ноет шея.

- Я же была Примой, Кьяра, вы не знали? О, это было удивительное время! Наверное, поэтому у меня теперь всё болит. Я никогда себя не щадила. Я всё отдала сцене!
Кьяра - самый молодой фармацевт в огромной новой аптеке. Она понимающе кивает головой и отпускает Приме тюбик с обезболивающей мазью.
Кьяра не знает, что Мария-Грация никогда не была Примой. Она протанцевала всего несколько лет и ушла со скандалом. Впрочем, это давняя и тёмная история. Никто не помнит, что же было на самом деле. Никто, кроме мужа-адвоката. Но его никто и не спрашивает («chi dovrebbe?»).

К вечеру Мария-Грация пьяна и смела. Она стоит посреди комнаты, держась за угол резной этажерки, и ругает последними словами мужа, который снова ночует вне дома.
Рыжий бигл скулит в углу под креслом.
Потом, успокоившись, Прима садится к письменному столу, раскладывает купленные открытки, долго на них смотрит и берёт в руки перо.
«Mia cara Maria-Grazia…» - выводит она на каждой открытке.
Потом неверной рукой подписывает и запечатывает конверты, чтобы наутро, гуляя с Джинджилио, опустить их в разные почтовые ящики.
В этом году у Марии-Грации будет много новогодних поздравлений.
- За это можно выпить, - думает она и наклоняется за бутылкой, стоящей на полу. Джина осталось совсем на донышке.

_____________________________________________

carogna sfacciata – наглая сука
il mio piccolo amoruccio – мой маленький любимчик
non troppo volgare – не слишком пошлых
chi dovrebbe – кому бы это понадобилось
Mia cara Maria-Grazia – моя дорогая Мария-Грация
_____________________________________________