Кое-что о Рут.

[pristalnaya]

Когда вернётся отец, я буду стоять в углу. В большой комнате, между окном и сервантом.
Я ни в чём не провинилась, просто иногда я стою в углу. Так надо.
В последнее время у отца на работе неприятности. Он придёт злой и раздражённый. И если я стою в углу, он начнёт меня воспитывать. А это как-то повышает его самооценку. Да и вообще, разряжает обстановку.
- Рут, ты знаешь, кто у тебя отец? – говорит он. – Ты знаешь, с какими людьми я общаюсь?.. Ты должна быть достойна, Рут. В твои годы я был гораздо серьёзнее…

Мать с отцом мало разговаривают. Так только, по бытовым вопросам. Это длится уже года четыре. С тех самых пор, как отец чуть не ушёл от нас. Тогда приехали обе бабушки и оба деда. Был большой семейный совет и большой домашний скандал. Тогда слёг дедушка и вскоре умер. А его жена, моя бабушка, сказала, что больше знать своего сына не хочет, и перестала к нам приезжать.
Так у меня осталась только одна бабушка и один дед. А у отца, вообще, никого.
Я его жалею, но иногда думаю, что может, лучше бы он ушёл тогда…

Отец всегда хотел сына. Наверное, у меня была возможность родиться мальчиком, но я ею не воспользовалась. Зато воспользовался Микки. Вон он лежит в своей люльке, мычит и пускает слюни. Микки славный, он улыбается, когда я беру его на руки.
Мне восемь лет, а Микки в два раза меньше. Он не ходит и совсем не разговаривает. Но когда я читаю ему книгу, он перестаёт мычать и смотрит на моё лицо, как будто всё понимает.
Я очень похожа на отца, а Микки очень похож на меня. Но отец отказывается считать его своим сыном.

Однажды мне снилось, что я – это Микки. Я лежала в его люльке, словно в лодке. И лодка была пришвартована у наших окон вместо балкона. Её чуть покачивало, и это наполняло меня спокойствием и какой-то нежной радостью. Я лежала на дне лодки и думала о том, что хорошо бы ещё хоть иногда приподняться и посмотреть, как играют дети во дворе.
С тех пор я иногда подношу Микки к окну. Он тяжёлый, и раньше мама меня ругала. Но я расту очень быстро, и каждый раз мама волнуется всё меньше и меньше.
Теперь я могу гулять с коляской одна. Но недалеко, чтобы нас было видно из окна.
Когда лифт не работает, Микки остаётся дома. Маме нельзя поднимать тяжёлое, а я ещё не могу снести коляску с седьмого этажа. Но это бывает редко.

- Ну зачем ты опять стоишь в углу, Рут? – спрашивает мама.
- Я тут думаю, - отвечаю я.
- Почему желание подумать приходит к тебе как раз к возвращению отца?
Мама ревнует меня к отцу. Ей кажется, что я люблю его больше. И если я сейчас скажу что-нибудь неосторожно, она опять начнёт плакать. Поэтому я молчу.
Мама ждёт ещё минутку и идёт на кухню. Я слышу, как она нарочито громко гремит кастрюлями и хлопает дверцами шкафчиков.
Микки в люльке начинает беспокоиться и мычит громче. Я беру его на руки, и он мне улыбается.
Я открываю окно и кладу Микки в пришвартованную там лодку. Потом с силой отталкиваю лодку от стены, и она плывёт, покачиваясь, всё быстрее и быстрее.

Когда вернётся отец, я буду стоять в углу. В большой комнате, между окном и сервантом.
Я ни в чём не провинилась, просто иногда я стою в углу. Так надо…